20.11.2024 10:47
Аналитика.
Просмотров всего: 1835; сегодня: 71.

К годовщине начала судебного процесса в Нюрнберге

20 ноября 1945 г. открылся Международный Военный Трибунал над нацистскими преступниками в Нюрнберге.

За ходом судебного процесса следил весь мир по репортажам из Нюрнберга. Сюда съехались более 300 представителей прессы из 31 страны. Советский Союз направил для освещения заседаний трибунала своих лучших писателей и журналистов: И.Г. Эренбурга, В.В. Вишневского, В.В. Иванова, Л.М. Леонова, К.А. Федина, Б.Н. Полевого, Д.Ф. Краминова, М.С. Гуса, П.И. Трояновского, М.Н. Долгополого, Д.И. Заславского, режиссера Р.Л. Кармена, кинооператоров и фотографов Е.А. Халдея, В.А. Штатланда, В.С. Шейнина, приехали на процесс и «кукрыниксы» (М.В. Куприянов, П.Н. Крылов, Н.А. Соколов), карикатурист Б.Е. Ефимов.

Комплекс оцифрованных архивных документов на сайте федерального архивного проекта «Преступления нацистов и их пособников против мирного населения СССР в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» пополнился новыми документами – сообщениями из зала заседаний Международного Военного Трибунала известного советского журналиста-международника М.С. Гуса, освещавшего ход процесса практически в ежедневном режиме с декабря 1945 г. по май 1946 г.

Михаил Семенович Гус (1900–1984) – с 1919 г. начал работать в печати, а в 1920 г. вступил в РКП(б), руководил губернским отделением РОСТА и газетой «Незаможник» в Корсуни; в январе 1922 г. стал делегатом II съезда журналистов, по партийной линии возглавил Агитпроп 15-й Сивашской дивизии и газету «Красный Николаев». Вскоре 25-летний журналист стал членом Президиума Центрального Совета секции работников печати СССР; а через три года, в 1928 г., получил назначение в Кельн, где был членом Советского выставочного комитета на Всемирной выставке печати. В последующие годы, вплоть до начала войны, Михаил Семенович выступает как литературный и театральный критик в «Литературной газете», «Советском искусстве», «Красной нови» и других изданиях.

В 1941 г. на смену рецензиям и статьям из мира искусства пришли военные репортажи для Всесоюзного Радиокомитета. В феврале 1945 г. его командируют на 1-й Белорусский фронт, с боевыми частями которого журналист дошел до Германии, получив вскоре назначение в Нюрнберг. Больше года, вплоть до окончания Нюрнбергского процесса, он руководил там специальным Бюро Всесоюзного радио.

Гусу в своих репортажах удалось передать ту борьбу, которая шла в зале заседаний Дворца правосудия, противостояние судей и государственных обвинителей с подсудимыми и их адвокатами.

Из репортажа М.С. Гуса 1 марта 1946 г.:

«В течение двух дней Трибунал занимался вопросом о преступных организациях. После содержательных и убедительных выступлений судьи Джексона, генерала Руденко, сэра Файфа и Шампетье де Риба свои соображения изложили суду шесть адвокатов, представляющих интересы шести основных организаций гитлеризма, которые должны быть признаны преступными. На нынешней стадии суда речь шла не о доказательствах их вины по существу − это не были обвинительные и защитительные речи. <…>

Трибунал поставил эти вопросы, а обвинение отвечало на них, исходя из стремления вынести приговор в полном соответствии с требованиями справедливости и правосудия. Но защита использовала свои права совсем не для этого! Она утверждала, что и принципиально, и практически эти организации не могут и не должны быть признаны виновными и преступными. Как – воскликнет с изумлением любой наш слушатель, где бы он ни находился, на Украине или в Бельгии, в Польше или Франции – как, неужели кто-либо осмелился заявить, что Гестапо или СС, гитлеровское руководство или ОКВ невиновны! Действительно, о преступности этих организаций вопиют камни, политые кровью невинных жертв. Убитая немцами семья советского крестьянина Григорьева, отравленный эсэсовцами новорожденный ребенок писателя Суцкевера, сожженные в печах Майданека сотни тысяч людей − вот улики преступлений, которых никогда никому не опровергнуть. Трибунал выслушал немногих свидетелей − но они говорили от имени миллионов.

Неисчислимы и невероятны злодеяния, совершенные гитлеровцами. А если послушать защитников, то этих преступлений никто не совершал, а, следовательно, их и не было. Защитник Гестапо заявил, что эта организация не может быть признана виновной. Защитник ОКВ и генерального штаба потребовал, чтобы эти организации были оправданы. Защитник СС, как и защитники имперского правительства и руководящего состава гитлеровской партии, утверждали, что и эти организации не должны быть объявлены преступными. Если верить защитнику Гестапо, то не более одного процента гестаповцев могут быть заподозрены в совершении преступлений. Если верить защитнику СА, то не более двух процентов штурмовиков совершали даже и не преступления, а проступки... Это жонглирование процентами, уместное только на цирковой арене, было демонстрировано адвокатами международному Трибуналу! Но миллионы людей убиты, но тысячи городов уничтожены, но тысячи селений сожжены, но богатства многих стран расхищены − кем? Этими двумя процентами только? Достаточно сопоставить размах гитлеровских злодеяний с этими смехотворными, чтобы не сказать больше, подсчетами защиты, чтобы самый спокойный человек воскликнул с негодованием: довольно глумиться над страданиями, над кровью, над памятью миллионов людей и целых народов! Судья Джексон и сэр Максвелл Файф ответили на эти домогательства защиты. Судья Джексон совершенно правильно сказал, что представленные суду доказательства достаточно полно и точно обрисовали преступный характер этих организаций и их членов. И смешно говорить, что преступные цели и методы Гестапо не были известны тем, кто там работал! А когда подымают вопрос о тонких и точных различениях категорий членов этих организаций, то следует вспомнить, как на одном совещании Геринг приглашал и офицеров, и шоферов воспользоваться имуществом евреев. Следует ли отсюда, что офицер должен отвечать, а шофер − нет, говорит судья Джексон.

Вся Европа знала о существовании Гестапо и концлагерей, СД и СС, а теперь защитники пытаются из этих кровавых актов действительности сделать секрет, никому неизвестный... Джексон с силой подчеркнул, что миролюбивые народы, победившие гитлеровскую Германию, отнюдь не намерены уничтожать миллионы немцев. Но мир хочет, чтобы гитлеровские преступники были наказаны и чтобы были искоренены без остатка все проявления гитлеризма. Мир хочет, чтобы не было возможным повторение в Германии того, что стоило человечеству таких жертв. Вот почему и справедливость, и правосудие, и интересы человечества требуют, чтобы преступные гитлеровские организации были признаны преступными − со всеми вытекающими отсюда последствиями. И этой простой, ясной и справедливой постановки вопроса не затуманить и не исказить защите никакой юридической казуистикой и никаким жонглированием процентами, параграфами и хитросплетениями. Гус.» (РГАЛИ. Ф. 2808. Оп. 1. Д. 11. Л. 1–4).

Из репортажа М.С. Гуса 4 апреля 1946 г.:

«Два дня уже продолжается допрос Кейтеля. Если в первый день он заявил, что для него, как для генерала, не существует понятие агрессивной войны и что он никогда не задумывался над этим, то сегодня он вынужден был сделать такое признание: хотя Гитлер считал нападение на СССР превентивным, однако же дальнейший ход показал, что Советский Союз вовсе не готовился к нападению на Германию. Это признание исходит от ближайшего помощника Гитлера, от бывшего начальника верховного командования немецких вооруженных сил, а говорит он об агрессии против СССР! Он знает, о чем он говорит. И его признание окончательно опрокинуло и похоронило легенду о превентивной войне, которую повторяли перед трибуналом Геринг и Риббентроп.

Это признание Кейтеля не является новостью. Материалы, в свое время представленные обвинением, в особенности советским, давно уже установили, что Гитлер начал готовиться к нападению на Советский Союз за год до 22 июня 1941. Так, бывший немецкий генерал Мюллер показал, что подготовка к этому нападению началась в июле 1940. Допрошенный международным военным трибуналом бывший фельдмаршал Паулюс рассказал, что 3 сентября 1940, когда он был назначен в генеральный штаб немецкой армии, он нашел первый набросок плана Барбаросса, плана нападения на Советский Союз. И если Кейтель пытается создать впечатление, что он лишь в конце 1940 ознакомился с этим намерением Гитлера, то он делает совершенно негодную попытку скрыть самоочевидный факт.

14 июня 1941 Гитлер собрал своих генералов и объявил им, как теперь рассказывает Кейтель, что война на востоке не будет похожа на обычную войну: Германия не будет вести ее в соответствии с нормами международного права. Германия применит совершенно другие масштабы и методы ведения этой войны. Рассказав об этом, Кейтель сказал, что Гитлер изложил им совершенно новую для них идею, которая касалась их, как генералов, очень близко. Однако же ни он сам, никто из генералов не возразили Гитлеру и не протестовали. А ведь Гитлер совершенно недвусмысленно объявил им, что Гиммлер облекается неограниченными полномочиями на всех оккупированных территориях, что по отношению к советскому населению и к советским воинам необходимо проявлять безграничную жестокость.

Именно Кейтель подписал приказ, в котором было сказано, что немецкие солдаты имеют право на безнаказанность в отношении советского населения и что их жестокость соответствует интересам германского народа. Эти приказы Кейтель разработал, написал и подписал в силу тех директив, которые дал Гитлер ему и другим немецким генералам. В письменном показании, которое было ранее предъявлено трибуналу, Браухич – а он тогда командовал немецкой сухопутной армией – подтвердил, что на совещании 14 июня 1941 Гитлер преподал своим генералам эти руководящие директивы относительно войны против Советского Союза. Немецкие генералы не возражали против таких директив, не потому, что они боялись Гитлера и были воспитаны в духе покорного послушания. Этот вздор опроверг ни кто иной, как ныне покойный фельдмаршал фон Бломберг. Он дал несколько месяцев назад письменные показания, уже предъявленные трибуналу: германские генералы не находились в оппозиции к Гитлеру, – заявил он, – и у них не было оснований быть в оппозиции, так как Гитлер добивался таких результатов, каких они желали. Одним из подтверждений этого факта является хорошо известный приказ фельдмаршала Рейхенау <…>.

Именно Кейтель, шеф верховного командования, своей подписью удостоверил, что Германия была разбита и сломлена в военном отношении, на поле брани. Этот фельдмаршал, который безоговорочно капитулировал от имени всех остальных германских фельдмаршалов, офицеров и солдат, теперь допрашивается представителем советского обвинении Руденко. Он первым из всех обвинителей начал перекрестный допрос. Красная армия вынесла на своих плечах наибольшую тяжесть борьбы против гитлеровской Германии. Красная армия прошла великий путь от Волги до Шпрее. Красная армия громила немцев у Сталинграда – и добила их в Берлине. И в результате этих побед Красной армии Кейтель и попал на скамью подсудимых. 16 июля 1941 Гитлер, Геринг, Кейтель разговаривали о том, что к западу от Урала не будет иных вооруженных сил, кроме немецких. Но случилось иначе: нет и не будет немецких вооруженных сил и на берегах Рейна, и на берегах Шпрее, и на берегах Одера. Немецкая военная машина разбита вдребезги, в те, кто ею руководил, кто направлял ее преступную деятельность, держат теперь ответ перед Международным Военным Трибуналом и понесут беспощадную кару. Гус» (РГАЛИ. Ф. 2808. Оп. 1. Д. 12. Л. 28–31).

Изображение (фото): Советские журналисты на Нюрнбергском процессе над главными военными преступниками. Слева направо: Б.В. Афанасьев, М.С. Гус, Д.Ф. Краминов, П.И. Трояновский. [1945–1946 гг.]. РГАКФФД. Арх. № 2-9620. Фотограф Е.А. Халдей.

Исторические события:

Участники событий и другие указанные лица: