15.11.2024 13:44
Аналитика.
Просмотров всего: 3753; сегодня: 58.

Как «японки» и «француженки» защищали Москву в 1941 году

Почему народному ополчению пришлось идти в бой с винтовками, купленными еще правительством Российской империи.

Если внимательно смотреть на фотографии лета и осени 1941 года, где запечатлены ополченцы Москвы, Ленинграда, Киева, Ростова-на-Дону и других городов, то нетрудно заметить: далеко не все держат в руках винтовки Мосина образца 1891/1930 годов. Нет, речь не идет о том, что ополченцы вообще не вооружены! Просто в качестве личного стрелкового оружия многие бойцы дивизий народного ополчения получали винтовки, сделанные в Японии, Франции, Австрии, Польше и даже Германии!

Чаще всего встречаются ополченцы, держащие японские винтовки «Арисака» или французские винтовки Лебеля. И те и другие попали в нашу страну еще в годы Первой мировой войны, некоторые — чуть позже, во время Гражданской. А в последний свой бой многие из них отправились вместе с дивизиями народного ополчения — и дали возможность советскому командованию собрать необходимые силы, чтобы остановить катившиеся на восток немецкие войска.

Трофеи, не дождавшиеся войны

Формирование дивизий народного ополчения не предусматривалось мобилизационными планами, которые разрабатывались в Советском Союзе накануне Великой Отечественной войны. Это означало, что для ополченцев не были запасены ни оружие, ни форма, ни все остальное, что полагается выдавать бойцу, призванному в армию. И потому снабжение ополченческих подразделений практически везде, где они создавались, шло по остаточному принципу. Зачастую в прямом смысле этого слова: ополченцы получали на руки то оружие, которое осталось — пусть даже от прошлых войн.

Надо заметить, что в Советском Союзе весьма рачительно относились ко всем образцам огнестрельного оружия, которые оказывались в распоряжении советских войск. Трофейное оружие было существенным источником вооружения для Красной армии в годы Гражданской войны и на протяжении почти десяти лет после ее окончания — до тех пор, пока в СССР не приступили к программе масштабного перевооружения армии. Но все устаревшие и изношенные образцы стрелкового оружия, которые могли быть еще использованы, не отправляли в переплавку, а бережно собирали на складах, допуская, что однажды они могут понадобиться. Точно так же поступали и с трофейным оружием, попадавшим в руки РККА во время многочисленных военных конфликтов 1920-30-х годов: конфликта на КВЖД, боев у озера Хасан и на Халхин-Голе, Советско-финской войны, освободительных походов в Западную Украину и Белоруссию, а также в Бессарабию и Северную Буковину.

Но большинство оружия, оказавшегося в распоряжении трофейных команд РККА после этих событий, как правило, оставалось лежать на складах неподалеку от мест боев. И потому винтовки и пулеметы польской, румынской и финской армий складировали в западных военных округах, где они в первые недели войны и были захвачены наступающими немецкими войсками. Трофейное японское оружие осталось на Дальнем Востоке, где тоже почти не применялось — красноармейцам-дальневосточникам хватало отечественного. Откуда же в руках у народного ополчения оказались иностранные винтовки?

От Первой до Второй мировой

Одним из основных источников для вооружения московских ополченцев стали склады Главного артиллерийского управления РККА, на которых хранились запасы иностранного оружия, привозившегося в Москву для ремонта на протяжении нескольких десятилетий. Причем оружия иностранного производства, собранного на одной из таких ремонтных баз, могло с лихвой хватить для вооружения всего московского ополчения! В июле 1941 года Главное артиллерийское управление РККА скорректировало программу ремонтной деятельности одной из баз, поставив перед ней такие нормативы: ежедневный объем отремонтированного оружия — 5000 стволов, ежемесячный — 120 000 единиц. И это при том, что общая численность всех московских ополченцев составляла около 160 000 человек. Теоретически их всех могла вооружить всего одна база — но для этого надо было, чтобы она действительно работала с той производительностью, которой от нее требовали в ГАУ. А достичь заявленных показателей удалось далеко не сразу…

Поэтому решено было задействовать не только военные запасы, но и вообще все оружие, которое можно было найти на местах. В частности, в Москве это оказалось оружие, которым располагали многочисленные службы охраны предприятий и наркоматов. Именно здесь и отыскались многие иностранные винтовки, в том числе японские и французские, в итоге попавшие в руки ополченцев. Поскольку темпы производства стрелкового оружия в довоенном СССР были не слишком высокими, а все вновь произведенное оружие отправлялось в кадровые части и на склады мобилизационного резерва, охранников государственных организаций вооружали устаревшими образцами (так же, как в послевоенном СССР подразделения военизированной охраны получали в основном старые револьверы и винтовки, но никак не автоматы Калашникова). В распоряжении охранников одного только наркомата топливной промышленности, например, находились британские винтовки «Ли-Энфильд», японские «Арисака», французские винтовки Лебеля, австрийские «Манлихеры» и итальянские системы Веттерли-Витали. А число наркоматов только союзного значения в Москве достигало двух с половиной десятков, и охрана многих из них была вооружена таким же образом.

Союзническая помощь

Наиболее массовыми образцами иностранного стрелкового оружия, оказавшимися в распоряжении народного ополчения, стали французские винтовки системы Лебеля и японские винтовки «Арисака». О том, как именно это произошло, стоит рассказать чуть подробнее.

Японские «Арисаки» в годы Первой мировой войны были закуплены Россией в колоссальном количестве: почти 784 000 стволов! Основную часть продала Япония, куда российские военные представители отправились на закупки в начале осени 1914 года, когда стало очевидно, что отечественные оружейные заводы не могут обеспечить быстрое пополнение запаса винтовок Мосина в действующей армии, не говоря уже о том, чтобы снабдить ими все вновь формируемые части. Первая партия купленных японских винтовок была небольшой, всего 20 000 экземпляров, но их весьма высоко оценили в войсках, и потому очень скоро Россия попросила японцев продать еще миллион «Арисак». Такого количества в Японии попросту не оказалось, и потому русской армии пришлось удовольствоваться в конечном итоге 655 000 с небольшим стволов собственно японского производства, а еще около 128 000 винтовок «Арисака» купить в Великобритании, куда они попали в качестве вооружения флота и охраны авиачастей.

Другими источниками винтовок «Арисака» послужили поставленные Белой армии (в частности, соединениям адмирала Колчака) и захваченные на японских складах на Дальнем Востоке в конце Гражданской войны, когда Приморье освобождали от японской оккупации. Точное число оружия, оказавшегося в Советском Союзе таким образом, подсчитать невозможно, но можно предположить, что с учетом этих винтовок общее число «Арисак» в России и СССР было немногим меньше миллиона стволов. Часть из них после Гражданской войны превратили в одноствольные охотничьи ружья и распродали, часть наиболее изношенных утилизировали, а остальные заложили на склады длительного хранения как дополнительный мобилизационный ресурс. С этих складов «Арисаки» выдавались охранникам наркоматов и в тыловые подразделения РККА, оттуда же снабжались и народные ополченцы.

Что касается французских винтовок Лебеля, то их в Россию в годы Первой мировой войны попало куда меньше — всего около 86 000 единиц. Французская армия сама испытывала определенный оружейный голод и продавать свои винтовки даже союзной Российской империи соглашалась неохотно. Поэтому большинство среди поставленных французами русским войскам оружейных систем — порядка 550 000 стволов — составляли старые винтовки системы Гра или Гра-Копачека, многие из которых еще снабжались патронами с дымным порохом. Винтовки Лебеля оказались на этом фоне неплохи, особенно с учетом двенадцатизарядного магазина: в боевых условиях он снижал скорострельность, поскольку снаряжался по одному патрону, а не пачкой, зато в тыловых частях такое оружие оказалось весьма кстати. Еще одним источником винтовок Лебеля для Красной армии стал Польский поход 1920 года: армия Польши активно использовала французское оружие, и немалая его часть досталась красноармейцам в качестве трофеев. В действующей армии их использовать не стали, но активно вооружали тыловые части и разного рода охрану, откуда они в конечном счете и попали в руки народного ополчения.

Оружие на один раз

Конечно, использование иностранного оружия в качестве штатного даже в дивизиях народного ополчения было крайней мерой. Эти системы не обеспечивались достаточным объемом боеприпасов, и к тому же их номенклатура оказалась настолько широкой, что вызывала постоянные ошибки в снабжении, когда к японским винтовкам присылали французские патроны и наоборот. Кроме того, зарубежные винтовки в подавляющем большинстве отличались более сложной и капризной конструкцией по сравнению с русскими трехлинейками, что тоже не упрощало обращение с ними ополченцев, среди которых почти не встречалось людей с военным опытом.

Но свою главную роль — стать оружием для народного ополчения, которое должно было хоть на короткий срок остановить продвижение немцев и дать Красной армии время подтянуть резервы — винтовки Лебеля и «Арисаки», так же как и другие, выполнили. Как выполнили свою задачу и ополченцы, вставшие насмерть на подступах к Смоленску, Вязьме, Москве, Ленинграду, Ростову-на-Дону… И до сих пор на местах ожесточенных боев лета и осени 1941 года поисковики натыкаются на необычное для Великой Отечественной войны оружие и боеприпасы — красноречивые свидетельства мужества и стойкости гражданских, в сущности, людей, которые не побоялись встать на пути у современной германской техники с устаревшими винтовками в руках.

Автор: Антон Трофимов. Портал «История.РФ».

Изображение (фото): портал "Культура.РФ"

Исторические события:

Участники событий и другие указанные лица:

Колчак Александр Васильевич, русский государственный, политический и военный деятель, учёный-океанограф, полярный исследователь, флотоводец, руководитель Белого движения в Гражданской войне, Верховный правитель России.