Битва за Берлин. Часть I. На пороге краха

К 74-й годовщине Великой Победы. Всем шедшим на смерть ради жизни, посвящается...

Промозглой, слякотной весной 1945-го года Третий рейх, «агонизируя», прекращал свое существование. Подобно предсмертным судорогам, контрудары немецких войск, нанесенные в Арденнах и у озера Балатон, не смогли кардинально изменить ход истории. Войска Советской Армии и войска союзников вели бои на территории Германии. В начале апреля англо-американские силы, не встречая сильного сопротивления противника, своими передовыми частями на участке 9-й американской армии вышли к реке Эльба, этим приблизившись к Берлину на расстояние 100-120 километров, и остановились, в связи с ранними договоренностями союзников по антигитлеровской коалиции. Ну а войска 1-го Белорусского фронта Советской Армии от столицы Германии тогда отделяла дистанция в 60 километров. Тысячелетний рейх, просуществовав двенадцать лет, теперь под ударами войск антигитлеровской коалиции лежал в руинах. Впереди оставалась последняя битва — одна из самых кровопролитнейших битв той войны. И обе стороны этого сражения к ней серьезно готовились. Одни солдаты писали на броне своих танков — «Вперед на Берлин!», другие — «Берлин всегда будет немецким!!!»

На Берлин!

Первого апреля, на заседании Ставки Верховного Главного Командования, в присутствии командующих 1-го Белорусского (маршал Г.К. Жуков) и 1-го Украинского (маршал И.С. Конев) фронтов, обсуждался план Берлинской стратегической операции. Согласно замыслу этого плана, предусматривалось мощными ударами 1-го Белорусского, 2-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов прорвать сильную оборону противника, пролегающую по западному берегу рек Одер и Нейсе. После чего, развивая наступление в глубину, окружить, а затем, расчленив на несколько частей, уничтожить группировку войск противника на берлинском направлении. Завершиться наступательная операция должна была выходом наших войск на рубеж реки Эльба. Причем Сталин, выразив опасение, что союзники могут овладеть Берлином раньше Советской Армии, потребовал, чтобы операция началась не позднее 16-го апреля. Ну а завершиться наступление должно было через 12-15 дней.

Войска 1-го Белорусского фронта получили задачу разгромить группировку противника на подступах к Берлину и овладеть городом, нанося мощный удар с Кюстринского плацдарма уже на шестой день с начала операции, а это 22-е апреля. После чего на 12-15-й день операции выйти к реке Эльба.

Войска 1-го Украинского фронта, расположенные на южном фланге наступления, получили задачу уничтожить немецкие войска в районе города Котбус, расположенного в ста километрах южнее Берлина. Через 10-12 дней после начала операции — овладеть рубежом Белиц, Виттенберг и далее по реке Эльба до города Дрезден. Также Ставка поручила командующему этим фронтом маршалу И.С. Коневу разработать резервный план поворота танковых армий на север для помощи армиям 1-го Белорусского фронта в овладении Берлином. Хотелось бы отметить, что Коневу так и не удалось применить этот план на деле. Жуков, не желая делить лавры победителя над столицей рейха, пользуясь тем, что он являлся еще и первым заместителем Верховного Главнокомандующего, изменил план для своих армий и приказал 1-й гвардейской танковой армии наступать южнее Берлина. Таким образом, армии 1-го Белорусского фронта полностью охватывали вражескую столицу как с юга, так и с севера.

Войска 2-го Белорусского фронта (командующий маршал К.К. Рокоссовский), расположенные на северном фланге наступления, должны были, форсировав реку Одер, разгромить группировку противника, расположенную в районе города Штеттин, что в ста двадцати километрах севернее Берлина. После этого, не позднее чем через 12-15 дней с начала операции, овладеть рубежом Анклам-ДеминМальхин-Виттенберг. Этим обеспечивалось прикрытие правого фланга 1-го Белорусского фронта от возможных контрударов противника.

Помимо трех фронтов, в берлинской операции должны были принять участие и силы Балтийского флота, который должен был обеспечивать блокаду курляндской группировки врага, тем самым прикрывая приморский фланг 2-го Белорусского фронта. Действовавшая в полосе 1-го Белорусского фронта Днепровская флотилия обязана была оказывать поддержку войскам 5-й ударной и 8-й гвардейской армиями во время переправы через Одер и при прорыве обороны немцев на Кюстринском плацдарме. Также Днепровская флотилия должна была обеспечить противоминную оборону водных путей для 33-й армии в районе Фюрстенберга.

С воздуха наступающим фронтам должны были оказывать поддержку: 1-му Украинскому фронту — 2-я воздушная армия; 1-му Белорусскому — 16-я и 18-я воздушные армии; 2-му Белорусскому — 2-я воздушная армия. Итак, как видно из даты рассмотрения плана и даты начала операции, фронтам предстояло проделать колоссальную работу. Это было связано как с перегруппировкой сил (основные силы фронтов находились в удалении от мест запланированных ударов), а это целые армии и корпуса, сотни тысяч людей, десятки тысяч единиц техники — так и с подтягиванием тылов, а они растянулись на сотни километров на восток. Все это усугублялось весенней распутицей: весна в 1945-м году в Европе выдалась сырой, слякотной. 2-й Белорусский фронт не поспевал с перегруппировкой к назначенному сроку, и ввиду этой ситуации Ставка для этого фронта отодвинула срок наступления на 20-е апреля. Остальные фронты должны были наступать в запланированные сроки. Огромную работу с солдатами довелось проводить командирам и политсоставу частей. Это было связано как с тем, что в конце войны расшаталась дисциплина среди бойцов, так и с тем, что новое пополнение было набрано из только что освобожденных прибалтийских государств, земель Западной Белоруссии и Западной Украины, и многие не знали русского языка.

Насколько же сильны были наши войска в численном и качественном составе?

2-й Белорусский фронт, в составе пяти армий, одна из которых была ударной, насчитывал: 314 тысяч солдат, 644 танка, 307 самоходных артиллерийских установок, 770 противотанковых пушек, 3172 полевых орудия (калибром от 76-мм и выше), 2770 минометов (калибром от 82-мм и выше), 807 реактивных установок залпового огня («Катюши»). Фронт прикрывала с воздуха, как ранее было уже сказано, 4-я воздушная армия, насчитывающая: 602 истребителя, 449 штурмовика, 283 бомбардировщика и 26 разведывательных самолетов.

Выполнявший основную боевую задачу 1-й Белорусский фронт по количественному составу был вооружен мощнее всех. Его пять общевойсковых, две ударных, одна гвардейская, две гвардейские танковые армии, два гвардейских кавалерийских корпуса, одна армия Войска Польского насчитывали: 768 тысяч солдат, 1795 танков, 1360 самоходных артиллерийских установок, 2306 противотанковых пушек, 7442 полевых орудия, 7186 минометов, 1531 реактивную установку залпового огня. С воздуха прикрытие обеспечивали две воздушные армии. Они имели на вооружении: 1567 истребителя, 731 штурмовик, 762 бомбардировщика, 128 разведывательных самолетов. На реках фронт поддерживали 62 судна Днепровской флотилии.

1-й Украинский фронт, располагая в своем составе две общевойсковые, две гвардейские танковые, одну гвардейскую армии и одну армию Войска Польского, имел на вооружении: 511100 солдат, 1388 танков, 667 самоходные артиллерийские установки, 1444 противотанковые пушки, 5040 полевых орудий, 5225 минометов, 917 реактивных установок залпового огня. Поддерживающая фронт 2-я воздушная армия имела на вооружении: 1106 истребителей, 529 штурмовика, 422 бомбардировщика и 91 разведывательный самолет.

Чтобы читатель имел более четкое представление о плотности сосредоточения войск, можно подсчитать, что на каждый километр 1-го Белорусского фронта в среднем приходилось по 19 танков и САУ, 61 артиллерийскому орудию, 44 миномета и 9 реактивных установок «Катюша». Это без учета пехоты. Пехоте и бронетехнике в предстоящем сражении отводилась решающая роль. Для прорыва сильной обороны противника, после сильного артиллерийского и авиационного налета, командование подготовило соединения тяжелых танков ИС-2, тяжелых артиллерийских самоходных установок СУ-152, ИСУ-122, ИСУ-122с, ИСУ-152. Обладая мощными 122-мм, 152-мм орудиями и сильной бронезащитой, эти танки и САУ без труда поражали любую бронетехнику и забетонированные огневые точки врага, оставаясь трудной «добычей» для противника. Та же 122-мм пушка танка ИС-2 легко разрушала кирпичную кладку, проделывая огромные дыры в капитальных немецких городских строениях, что не под силу было сделать 85-мм пушке танка Т-34-85. Для развития успеха, вслед за тяжелыми танками и САУ, а порой и в одном строю вместе с ними должны были наступать средние танки Т-34, Т-34-85 и САУ на их базе — СУ-85, СУ-100. Будет несправедливо не упомянуть и про танки, переданные Советскому Союзу по «ленд-лизу» — это «шерманы» и «валентайны». Они также шли в одном строю вместе с «тридцатьчетверками». Вслед за всей этой стальной лавиной должны были двигаться, поддерживая огнем с места, самоходные артиллерийские установки СУ-76М. Созданные на базе легкого танка Т-70 и вооруженные 76-мм дивизионной пушкой ЗиС-3, эти легкобронированные, открытые сверху САУ могли эффективно вести огонь как прямой наводкой, так и по настильной траектории. Ну а за ними в глубь вражеской территории должны были устремиться гвардейские минометы «Катюша» и буксируемая артиллерия. Хочу добавить, что к 1945-му году на вооружении Советской Армии было очень небольшое количество бронетранспортеров. Это были БТРы, поставленные нам союзниками по «ленд-лизу». Да и они в основном использовались не по прямому назначению, их держали либо при штабах, либо они использовались как тягачи для артиллерии. Так что «царице полей» в предстоящей битве, равно как и во всех прошедших сражениях, приходилось либо бежать вслед за танками, либо передвигаться на броне грозных машин, что в открытом бою далеко не безопасно.

Все вышесказанное подходит для атаки на открытой местности. А как же быть в городе? Где противотанковая пушка может притаиться в любой подворотне, а из любого окна выстрелить «фаустник» (так наши солдаты прозвали немецких стрелков, вооруженных противотанковыми гранатометами «панцершрек», «оффенрор», «фаустпатрон»). В городских условиях тактика была совсем иной. Она основывалась на применении так называемых штурмовых групп. Штурмовая группа представляла собой несколько танков или САУ, обычно 1-3 единицы, и около 20-30 пехотинцев. Бронетехника должна была поддерживать огнем пехоту. А пехотинцы прикрывали «стальную кавалерию» от огня вражеской пехоты. Эта тактика уже была опробована в уличных боях до берлинской операции, и показала себя довольно-таки положительно.

Berlin Bleibt Deutsch!!!

Еще в феврале 1945-го Гитлер, понимая, что война возвращается туда, откуда она зародилась, объявляет Берлин городом-крепостью. В апреле же министерство пропаганды начинает «трубить» — здесь, в крепости Берлине, и будет последняя битва, которая явится кульминационным сражением всех боев на восточном фронте, и именно об этот могучий последний бастион рейха разобьются волны советских войск. После этого начинается последняя, тотальная мобилизация Германии. Естественно, что в немецком руководстве сидели далеко не дураки, и мысль о том, что нацистская верхушка в 1945-м году верила в свою победу, была бы крайне ошибочной. У них цели были совсем другие. В последние месяцы войны руководители рейха тайно вели переговоры с англичанами и американцами с целью заключить сепаратный мир, сохранить нацистское государство и продолжить войну на востоке против большевиков вместе с новоиспеченными союзниками. Адольф Гитлер ждал момента, когда Сталин поссорится с западными союзниками. Поэтому город-крепость Берлин должен был как можно дольше продержаться.

Но вернемся от большой политики в готовящийся к будущим боям город. В начале войны Берлин населяли 4,5 миллиона немцев, после союзнических бомбардировок 1943-го года в городе провели эвакуацию, сократив таким образом население до 2,5 миллионов человек. Сколько же человек проживало в Берлине накануне битвы — доподлинно не известно. Город, протяженностью с запада на восток около 45 км и с севера на юг около 38 км, занимал площадь 88000 гектаров и был одной из красивейших столиц в Европе. Делившийся на 20 районов, 14 из которых являлись внешними, застроен был всего лишь на 15% от площади, остальное пространство занимали сады и парки. Максимально занята постройками была внутренняя часть Берлина. Районы друг от друга отделяли большие парки, общей площадью в 131,2 гектара, такие как: Трептов-парк, Тиргартен, Юнгфернхайде и другие. Улицы, средней шириной 20-30 метров, пересекались под прямыми углами, образуя тем самым множество площадей. В столице рейха преобладали каменные и бетонные постройки высотой в 4-5 этажей. Но большинство из них к началу битвы было разрушено бомбардировками союзников. Берлин имел окружную железную дорогу, проходящую в черте города; около тридцати вокзалов; метрополитен, общей протяженностью 80 км; несколько десятков разных фабрик и заводов, крупные из которых располагались во внешних районах. С юго-востока на северо-запад через весь город протекала река Шпрее, которая имела развитую сеть каналов в южной и северо-западной частях Берлина.

В марте 1945-го года высшее руководство организовывает штаб обороны Берлина, во главе которого становится генерал-лейтенант Хельмут Рейман, а должность Имперского Комиссара Обороны Берлина получает, по совместительству, министр пропаганды Йозеф Геббельс. Оба начальника обороны города сразу не поладили друг с другом. Геббельс, пытающийся подмять под себя полностью весь штаб обороны, сразу почувствовал полный отпор и нежелание такой участи коменданта Реймана.

9-го марта начальник оперативного отдела штаба обороны Берлина майор Шпроте представил на рассмотрение высшему руководству план обороны города. На 35-и страницах среди прочего в нем говорилось о том, что Берлин будет поделен на девять секторов. Центральный сектор, под названием «Цитадель», размещался непосредственно в центре города, в нем располагались все основные административные здания, его с востока прикрывал сектор «Ост», а с запада «Вест». После утверждения этого плана началась тяжелая работа по превращению столицы Третьего рейха в неприступную крепость. Еще в феврале, до рассмотрения плана обороны Берлина, в городе начались фортификационные работы. Это было связано с тем, что уже тогда стал четко вырисовываться прорыв советских войск к столице Германии. Но когда наши войска остановились для перегруппировки и подтягивания резервов, Гитлер подумал, что силы Красной Армии на пределе и наступление русских полностью выдохлось. Эту мысль фюрера поддержало и все руководство рейха. В связи с этим, все работы по укреплению обороны города были свернуты. Возобновлены они были теперь лишь в конце марта. Да и эти работы проводились не в должной мере. Причиной тому послужили бюрократизм и отсутствие нормальных людских ресурсов для строительства. Главная же абсурдность ситуации заключалась в том, что ответственным за постройку укреплений был Геббельс — лицо фактически гражданское, а строить эти укрепления, как и оборонять столицу, должны были военные во главе с комендантом Рейманом. То есть, что строить и где строить определял Министр информации и пропаганды, причем не особо советуясь с военными. Все это привело к тому, что оборонительные укрепления возводились совершенно бездарно, были плохого качества и не отвечали требованиям обороны. Были случаи, когда противотанковые препятствия были построены так, что не столько могли помешать продвижению танков противника, сколько мешали передвижению своих войск, и солдатам вермахта приходилось их уничтожать.

Вопреки планам руководства обороной, к строительству укреплений удавалось ежедневно привлекать не 100000 человек, а всего лишь 30000. Это было связано с тем, что предприятия Берлина работали до последнего момента, привлекая много людских ресурсов для продолжения выпуска военной продукции. Так, на территории города работало несколько крупных заводов по производству бронетехники. Эти предприятия, несмотря на критическое положение, продолжали работать даже тогда, когда бои велись уже в самом городе, и в марте-апреле 45-го их цеха покинули 40 танков «пантера», 97 штурмовых гаубиц StuH42, 268 штурмовых самоходно-артиллерийских установок StuG III. Много хлопот организаторам постройки укреплений доставляла транспортировка людей на места проводившихся работ. Окружная железная дорога была и так перегружена военными перебросками, вдобавок постоянные разрушения пути частыми бомбардировками еще более усугубляли положение. Чтобы доставлять рабочих на стройки, находящиеся в отдалении от железнодорожных путей, нужен был автотранспорт, а автотранспорту нужно было топливо, которого едва хватало войскам. Проблема топлива сказалась также и на спецтехнике, поначалу для рытья траншей использовали экскаваторы, но дефицит все того же топлива заставил перейти немцев от машинного труда к ручному. Но и с ручным трудом не все было гладко: повальная нехватка шанцевого инструмента вынуждала людей приходить на работу со своими лопатами. Дефицит стройматериалов привел в скором времени к тому, что немцам пришлось отказаться от постройки железобетонных укреплений. В дополнение ко всему не хватало противотанковых мин и колючей проволоки. Все вышесказанное можно подытожить словами начальника штаба 7-й армии вермахта генерала Макса Пемзеля, который сказал о берлинских укреплениях: «Крайне бесполезны и смехотворны!» Пасмурными весенними днями на стенах берлинских домов стали появляться надписи: «Берлин останется немецким!!!».